— Может профессора? — так же тихо спросил я.

— Не смеши меня, полковник, — хихикнул майор, — чтобы влюбиться в Викентьича с первого взгляда, женщина должна быть законченной идиоткой. Гусенок на идиотку совсем не похожа. У тебя же на лбу крупными буквами написано «БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК. НИЧЕЙ».

Тем временем на ее крик, на лестничной площадке, явились еще четыре персонажа из той же оперы. Две женщины и два подростка. Еще одна дама, по всей видимости, осталась с детьми. Вот только там труба была пониже, и дым пожиже.

Одеты все четверо были в одинаковые короткие юбки типа «джинса китайская одноразовая». На этом с одеждой было все. Все четверо были стрижены, по-русски это называется «под горшок». До «каре» этой прическе, как до Пекина пешком. У дам «костюм» топлесс дополнялся болтающимися спереди «ушами спаниеля».

Майор сделал знак, и всех кроме Нииды с лестничной площадки, как ветром сдуло. Хотя попадья, кажется, все-таки словила обморок от слишком сильных впечатлений. А вот отец Никодим, сдается мне, не простой священник, а прошел курсы подготовки военных капелланов для ВДВ. А там и комнаты психологической подготовки, и десантирование с парашютом, и много чего. Капеллан почти такой же офицер, как и остальные, только не стреляет.

Эта же стервочка, шагом манекенщицы — «от бедра», не спеша, переставляя своими тонкими ногами, спустилась по лестнице, и пошла к нам с майором. Мне кажется, или на борщах и вареной картошке с жареным мясом, она действительно стала округляться во всех интересных местах. Ниида подошла ко мне вплотную, и пожала мою правую руку двумя ладонями. Немая сцена. И кто ее только научил-то? Или же она сама подсмотрела, как здороваются наши люди.

Случись такая сцена в толпе обывателей, то крику и слюней было бы выше крыши. Но здесь люди присутствовали дисциплинированные, военные. А кто военным не был, тот уже был в курсе дела. Хотя Ирина Викторовна, кажется, была шокирована таким поведением «дикарки». По ее мнению, она должна выглядеть несчастным и забитым существом, завернутым в вонючие шкуры, и при каждом незнакомом звуке прячущимся под кровать. Но, как я понимаю, неделя в обществе наших людей изменит до неузнаваемости кого угодно. Тем более, что воленс-ноленс Ниида заняла самую верхнюю ступеньку в женской иерархии нашего маленького общества. И подвинуть ее с этого места может, пожалуй, только матушка Пелагея. Все остальные прибывшие с нами женщины и девушки, вне своей профессиональной функции, в социальном смысле, мало собой представляют. Причем, эти две юные особы настолько ассиметричны друг другу, что, пожалуй, смогут занять вершину на иерархической лестнице, не толкая друг друга локтями. Лишь бы у матушки хватило такта и терпения. А уж у Нииды ума хватит. Сто лишних кубиков серого вещества — это вам не кот наплакал.

Но надо срочно объясниться. Вон, как народ смотрит на нас и ждет. Даже волкособы насторожили уши. Говорят, что они даже понимают человеческую речь, примерно так же как ребенок трех-четырех лет.

Я набрал побольше воздуха в грудь, — Итак, товарищи, сейчас я в общих чертах уже могу рассказать вам о проекте, в котором вам придется поработать…

08 августа 1940 года,

16:45, СССР. Москва, Главное управление ВВС РККА.

Генерал-майор авиации Георгий Нефедович Захаров спустился по ступенькам и остановился, оглядываясь по сторонам. Правую руку оттягивал тяжелый солдатский вещмешок, на опечатанной горловине которого болталась фанерная бирка с выведенной химическим карандашом надписью «43 ИАД. ген. мр. Захаров».

— Моя дивизия, — подумал генерал, взвешивая мешок, — ни начальника штаба, ни комиссара, ни летчиков, ни самолетов, ничего. Но летчики и техники выпускаются из училищ, самолеты производятся на авиазаводах, начальник штаба и комиссар уже назначены на должности. Осталось малое, собрать все это вместе и создать боевое соединение.

Не имевший еще ни одного подчиненного комдив закинул вещмешок на плечо, и пешком направился в сторону гостиницы. Надо было собрать вещи, чтобы завтра, первым же поездом, выехать на аэродром Двоевка под Вязьмой, где должно было начаться формирование дивизии. Неожиданно рядом ним на обочине затормозила эмка, из которой вышел старший майор ГУГБ НКВД. Одернув гимнастерку, он направился к генералу.

— Захаров Георгий Нефедович? — спроси чекист, козыряя.

— Да это, я, — ответил Захаров, — А в чем собственно дело, товарищ старший майор госбезопасности?

— Вас срочно хочет видеть товарищ Берия, — вполголоса сказал старший майор ГБ, показывая генералу в развернутом виде удостоверение порученца. — Оружия сдавать не надо, не беспокойтесь, это не арест, а чрезвычайно важное задание Родины.

Пожав плечами, Захаров сел в эмку, пристроив вещмешок на коленях. Следом, рядом с ним опустился старший майор, и коротко сказал водителю, — Домой!

К удивлению генерала машина направилась не на Лубянку, а по Можайскому шоссе к выезду из города.

Привезли генерал-майора Захарова на небольшую загородную дачу, огороженную высоким четырехметровым забором, поверх которого была натянута колючая проволока. Во всем прочем картина была идиллическая. На веранде перед домом, за накрытым столом со стоящим посреди него огромным самоваром, сидели люди. Некоторых них генерал-майор знал. Играл патефон, люди негромко говорили, отсюда не было слышно о чем. Во-первых, тут действительно присутствовал «великий и ужасный» Генеральный Комиссар Госбезопасности Лаврентий Павлович Берия. Во-вторых, тут присутствовал один из первых Маршалов СССР, Борис Михайлович Шапошников, только на днях по состоянию здоровья освобожденный от должности начальника Генштаба. Еще два генерал-майора, майор НКВД, один полковник-танкист, как и четверо штатских, были Захарову незнакомы.

Старший майор подошел к Берии и отрапортовал, — Товарищ Генеральный комиссар госбезопасности, генерал-майор авиации Захаров по вашему приказу доставлен.

— Проблемы были? — спросил Берия, бросив на Захарова пронзительный взгляд из-под пенсне.

— Никак нет, — ответил старший майор, — товарищ Захаров с пониманием отнесся к предложению встретиться с вами.

— Это очень хорошо, — сказал Берия, — Значит, товарищу Захарову можно доверять. Проходите, Георгий Нефедович и присаживайтесь. Вы последний, кого мы ждали. И ты Павел садись, — обратился он к своему порученцу.

— Разговор будет долгий, товарищи, и абсолютно секретный, так что наливайте себе чаю и слушайте. Дело действительно чрезвычайной важности… Случилось невероятное — два дня назад на связь с товарищем Сталиным вышли наши потомки, которые сообщили, что, несмотря на подписанный год назад Советско-германский Пакт о ненападении, 22 июня 1941 года фашистская Германия вероломно нападет на СССР. Если верить этому сообщению, то война эта будет страшной. Гитлеровцы придут к нам, чтобы истребить большую часть населения СССР, а выживших сделать рабами.

Вы все тут люди военные, или связанные с военной промышленностью. А поэтому хорошо понимаете, что наша армия к большой войне в данный момент не готова. По вполне объективным обстоятельствам не будет она готова к войне и через год. В их прошлом в войне, которая получила название Великой Отечественной, погибло 26 миллионов советских людей. Фашистская армия дошла до стен Москвы, Ленинграда и Сталинграда. И хоть война окончилась в Берлине безоговорочной капитуляцией Третьего Рейха, но наши потери оказались невосполнимыми. А самое главное, за счет нашей победы и наших потерь усилилась Америка, ставшая смертельным врагом СССР. Вооруженное противостояние с ней, которое наши потомки называют Холодной Войной, в конце концов, привело к экономическому истощению СССР, и его распаду на независимые буржуазные государства. Это я вам говорю для того, чтобы вы не строили никаких иллюзий, в 1991-м году на территории СССР почти повсеместно был реставрирован капитализм…

Все сидящие за столом переглянулись, такого они услышать не ожидали. Пока, в воздухе висела гробовая тишина, Берия протирал пенсне. Потом оглядел притихших присутствующих и продолжил, — Несмотря на это, руководство Российской Федерации, так там называется государство, образовавшееся из РСФСР, предложило товарищу Сталину заключить «Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи», а также «Договор о коллективной обороне», нацеленные против фашистской Германии, а также, возможно, против Великобритании и САСШ.